Да, еще неделю назад все мои знакомые называли меня не иначе, как Варвара - Краса, длинная коса,
а в последнее время меня стали звать просто Варей…
Расскажу все по порядку. С детства я носила длинные волосы, поскольку мне это всегда нравилось.
В результате к двадцати двум годам мне удалось отрастить тяжелую каштановую косу, которая
спускалась существенно ниже линии пояса, и была настолько толстой, что окружающие иногда
спрашивали меня, не парик ли это? Многие даже просили разрешения убедиться в этом
экспериментальным путем (например, подергав за нее)... Мужчинам моя коса очень нравилась, да
и сама я тоже очень гордилась своим "богатством", которое я так трепетно холила и лелеяла на
протяжении двух десятков лет.
Нельзя сказать, чтобы меня за всю жизнь ни разу не посещала идея коротко остричь свои волосы,
но в то же время сама мысль об этом меня всегда пугала: я настолько привыкла к своей косе, что
отрезать ее для меня было равносильно отрезанию руки. Тем не менее, иногда я задумывалась об этом,
поскольку мне нравилось возникающее ощущение пустоты внутри, которое посещает человека, например,
перед первым парашютным прыжком или еще чем-нибудь подобным. Иногда я будто бы случайно заводила
разговор об этом со своими подругами и друзьями, поскольку мне нравилось наблюдать их реакцию на
мою идею коротко постричься: у многих появлялся блеск в глазах, когда они начинали делать вид,
будто бы меня отговаривают. И вот, в предыдущую среду, в очередной раз посетив "Мир Женских
Стрижек" (спасибо за сайт, Сергей!), я в очередной раз вспомнила о своей обожаемой косе...
Я расплела свою косу, потом некоторое время полюбовалась нашим отражением в зеркале, расчесала
хорошенько свою каштановую гриву и, не удержавшись от такого соблазна, даже завила кончики волос
электрической плойкой в последний раз. Затем я вышла из дому и отправилась в ближайшую парикмахерскую.
По дороге все было как обычно: мужчины оборачивались, любуясь моими блестящими локонами, а я все
шла и думала, что как я буду вести себя там, куда я иду. Мне было немного страшно, поскольку я
вообще еще ни разу не посещала парикмахерских: кончики волос я всегда подравнивала самостоятельно,
не доверяя этого никому.
И вот, когда я, наконец, вошла в вестибюль, освещенный люминесцентными лампами и
непослушным голосом поинтересовалась, кто крайний в очереди в женский зал, меня
охватил такой панический ужас, что мне пришлось присесть на кресло, чтобы окружающие
не видели, как подло дрожат мои колени. А эти самые окружающие, надо сказать, глядя
на меня, уже догадывались, для чего я пришла в парикмахерскую и, видимо, сожалели,
что большие стеклянные перегородки залов были закрыты плотными жалюзями...
Через пятнадцать минут подошла моя очередь, и я вошла в зал с такими же
люминесцентными лампами и зеркалами, а также теми самыми парикмахерскими креслами,
которых я так боялась всю жизнь. Одна из мастериц поздоровалась со мной и, сделав
жест в сторону одного кресла, пригласила меня усесться в него: "Сюда, пожалуйста,
девушка...". Надо ли говорить, насколько сильно пересохло у меня во рту от волнения?
Сначала я жутко струсила и даже сначала хотела развернуться и выбежать отсюда вон,
но, к счастью, от страха я не смогла ослушаться ее. Мастерица представилась (оказалось,
что ее зовут Марина) и поинтересовалась у меня, чего я хочу. Наверное, она сначала
подумала, что я хочу либо выкраситься в какой-нибудь иной цвет, либо просто сделать
красивую укладку, поэтому, когда я сказала, что я хочу сделать короткую и аккуратную
стрижку, она удивилась (или сделала вид, будто удивилась) и, зачем-то улыбаясь,
переспросила меня, действительно ли я хочу стричься, как будто думала, что я шучу....
Оказалось, что я говорю серьезно... Марина усадила меня в кресло (оно оказалось
довольно удобным, а я-то всегда считала его чем-то вроде скамьи для пыток) и,
попросив меня приподнять волосы вверх, накрыла меня розовой накидкой. Я
представила себе, как мои локоны будут соскальзывать по ней на холодный пол и
снова меня посетило желание вскочить на ноги и убежать, но страх, парализовавший
все мое тело, на позволил мне позорно ретироваться.
Марина стала расчесывать мои волосы (которые и без того уже были расчесаны сотню
раз дома) и начала расспрашивать меня о том, что же я хочу. Честно говоря, я и
сама не знала, как я хочу постричься, а просто хочу поскорее обрезать волосы и,
желательно, как можно короче, в чем я тут же и призналась. Мастерица снова сделала
вид, что очень сожалеет о том, что я хочу "лишиться такой роскоши", но мой затылок
уже чувствовал, что ее руки говорят совсем другое, особенно, когда она запустила
пальцы под мою гриву и приподняла ее на затылке, будто бы машинка для стрижки.
Затем она сказала, что выберет подходящую стрижку для меня самостоятельно и достала
из ящичка блестящие парикмахерские ножницы. Их вид буквально лишил меня дара речи:
я представила себе, как эти короткие но, видимо, очень острые и сильные лезвия будут
обрезать то, что я носила с собой всю свою жизнь, но сама лишь сильнее вцепилась
руками в подлокотники кресла и стала смотреть строго перед собой - в зеркало.
В зеркале я видела себя, Марину и свою гриву, которая была аккуратно расчесана и
закрывала меня почти целиком не только сзади, но и спереди (я никогда не подстригала
челку и потому мои волосы, разделенные пробором посредине, покрывали меня полностью,
как будто одежда). Я увидела, как мастерица берет ножницы и расческу в правую руку,
а левой приподнимает одну широкую прядь с макушки и проводит по ней гребенкой по всей
ее длине... Сердце забилось, конечно же, губы, наверное, тоже задрожали, да и вообще,
как мне кажется, вид у меня был довольно жалкий в тот момент.
Марина захватила прядь двумя пальцами и поднесла свои ножницы почти к самым корням
натянутых волос. Она вопросительно посмотрела на отражение моих глаз в зеркале, и я
глазами подтвердила ей свое намерение. В тот же момент я услышала (и почувствовала!)
очень необычный звук перерезаемых волос и толстая каштановая лента отделилась от моей
головы, тихо покачиваясь в руках мастерицы. Она показала ее мне в зеркало и тут я
выпростала руки из под накидки и попросила подать ее мне прямо в руки. Марина аккуратно
положила прохладную шелковистую прядь мне на колени и захватила новый локон двумя
пальцами. Прядь оказалась очень тяжелой и длинной: никак не меньше метра. Очень отчетливо
и резко выделялся ровный край среза, я стала рассматривать его и тут я, кажется,
расплакалась к своему неописуемому стыду как маленькая девочка, которую стрижет мама
за день до поступления в первый класс.
Но было уже поздно! Снова тот же звук и вот уже Марина кладет мне в руки второй
локон - еще тяжелее первого. Глядя на них сквозь слезы я выровняла обе шелковые
ленты по срезу и ощутила, будто вместе с этими волосами у меня забирают что-то
более важное, более, наверное, "интимное", чем обычная девичья коса. Мастерица
продолжала резать мое "богатство" и постепенно все мои локоны перекочевали ко
мне на колени, где я собирала их в огромный "хвост".
Не знаю, почему, но мне
было одновременно и тяжело смотреть на свои обрезанные волосы и, вместе с тем,
я не могла оторвать от них взгляд. Я все плакала и плакала, а тем временем на
голове у меня осталось лишь "нечто", торчащее в разные стороны, притом, самая
длинная прядь из тех волос, что остались "в моем распоряжении" вряд ли оказалась
бы длиннее шести-семи сантиметров. Мне было жаль своей роскошной косы, которая
теперь покоилась у меня на коленях, но в то же время мне было интересно, что же
из этого всего получится. Страх куда-то исчез (да и бояться уже было, мягко говоря,
поздно), Марина выдала мне резинку для волос и я, скрепив свой срезанный "хвост"
на конце, вытерла глаза платком, чтобы посмотреть, что будет происходить со мной
дальше.
Последующие действия мастерицы я уже не могла понять, поскольку ее дальнейшая
деятельность стала напоминать мне колдовство: она разделила оставшиеся на голове
волосы на несколько частей (теперь я знаю, что это называется "зоны") и, смочив
их водой, ловко орудуя ножницами, начала придавать моей стрижке форму. Маленькие
прядки падали на желтую накидку, но мне уже не было так грустно смотреть на это:
во-первых, было бы гораздо тяжелее смотреть на то, как под ножницами валятся на
пол метровые локоны, а во-вторых, почувствовав неописуемую легкость освобожденной
от килограмма волос головы, я совершенно отчетливо поняла, что поступила совершенно
правильно.
Мне стало стыдно за свои слезы, и я старалась не встречаться глазами с Мариной,
хотя она все равно была занята своим делом и даже не пыталась поймать мой взгляд.
Помню, было очень трудно не вертеть головой, поскольку, потеряв вес косы, моя шея
стала гораздо подвижнее, но еще большую перемену я ощутила только тогда, когда
мастерица, включив машинку, начала снимать почти под корень волосы на затылке.
Шее стало прохладно и, надо сказать, эти ощущения с каждой секундой нравились
мне все больше и больше...
Когда Марина закончила свою работу, я стала внимательно рассматривать свое
отражение в большом зеркале. То, что я увидела, меня просто обрадовала: на
меня смотрела довольно уверенная в себе и энергичная девушка, которая уже не
была похожа на девочку, прячущуюся за тяжелым каскадом своих волос от окружающей
среды. Стрижка, которую мне сделали, была довольно агрессивной (в разумных
пределах, конечно же) и гораздо более привлекательной, чем моя вечная коса.
Вспомнив о том, как много времени я теперь смогу сэкономить на уходе за своей
прической, я ощутила, что мое сердце снова забилось изо всех сил, но уже не от
страха, а от радости перемен.
Скажу честно, у меня было только одно желание: чтобы меня увидили
все, а особенно - "ОН". Правда, "ОН" потом тоже долго делал вид, что
очень расстроен, но вчера признался мне по секрету, что причиной его
расстройства был не сам факт моей стрижки, а только то, что он не смог принять
в этом участие хотя бы в качестве зрителя. Я подарила ему свой
отрезанный "хвост", чтобы он больше не горевал, и, как мне показалось, этот
подарок был для него очень кстати; по крайней мере, я не сомневаюсь в том, что
он не станет продавать его на шиньон. А сам "ОН", кстати, после того, как я
остриглась, стал относиться ко мне еще ласковее, так что теперь я не сомневаюсь
в том, что поступила я очень даже правильно.
Вот такая вот история. Думаю, не только мне одной будет интересно прочитать
аналогичные "отчеты" и от других посетительниц "Мира Женских Стрижек".
( Copyright © 2001. "Варвара-Краса, длинная коса". Письмо читательницы сайта)
